Я завел себе женщину. Сначала она приходила. В гости. Потом просто приходила. Потом как-топоздно засиделась и заночевала. А потом и вовсе не ушла. Осталась. В доме появились цветочки и вазочки. Я уже не мог курить на кухне, потому что азалия от табачного дыма скорбно складывала листики ироняла лепестки.
А чтобы увидеть свое лицо во время утреннего бритья, мне приходилось отодвигать в сторону бутылочки и флакончики, заполонившие некогда чистую полочку перед зеркалом. Вот тут-тонеожиданности и начались. Неожиданность первая. Презервативы она не признавала. "Я с ним ничегоне чувствую". Таблеток опасалась.
"Ты что? Это ж гормональное!"Оставался старый библейский способ. Но беспокоиться о нем должен быля. Я старался. Но ей всегда не хватало пятнадцати секунд. Вторая неожиданность возникала регулярно примерно раз в неделю. Яникогда не мог быть уверен, кто встретит меня в дверях: блондинка, шатенка, рыжая или красная. За неделю я с трудом привыкал к новоймасти (чего не сделаешь ради любимой), но именно тогда моя милаярешала, что и этот цвет ей не к лицу. Какого цвета она была раньше, когда только приходила в гости, я уже не помню.
Неожиданность третья. Она не понимала, зачем в доме плита. Идействительно, зачем? Для ее завтрака достаточно электрочайника. Похудев на три кило, я купил ей кулинарную книгу, но она споткнуласьна фразе "изжарить курицу до полуготовности", поскольку никак не моглаопределить, когда же наступит эта половина. Курица сгорела. Я съел наужин три листика салата с обезжиренным кефиром и на следующий день в"Детском мире" купил "Мою первую поваренную книгу" для девочекмладшего школьного возраста. Вечером на ужин было подано картофельноепюре.
С комками. Тогда я с надеждой полез в холодильник в надежденайти что-нибудь вкусненькое, завалявшееся с холостых времен. По лицумоей милой я понял, что она готова дать мне пинка. Ради мира в семьепришлось лечь спать голодным. Я стал мечтать, чтобы на прилавкахмагазинов появились пакеты с надписью: "Еда мужская. 10 кг". Купил - пару дней сыт...Неожиданность четвертая. Про стирку она вспоминала только тогда, когдая утром перед важной встречей обнаруживал, что все рубашки давно вбаке для грязного белья. К неудовольствию шефа приходилось прятатьгрязный воротничок под свитером с глухим воротом.
Покупка стиральноймашины-автомата не помогла. Пришлось считать носки и рубашки ипредупреждать, когда их запасы подходили к концу. Неожиданность пятая. Любой насморк сваливал ее в постель как минимумна пять дней. От несанкционированного прикосновения возникала гематомана две недели. Подвернутая нога требовала подавать машину к подъезду. Обязательная ежемесячная болезнь растекалась по времени ипространству: первую неделю болела поясница, вторую - грудь, третью - голова, а четвертую - низ живота. Литература по ароматерапии итраволечению скупалась в ассортименте, уступающем только астрологии.
Ее стоматолог поменял "девятку" на "Пассат", а гинеколог собраласьрожать второго ребенка. Неожиданность шестая. Она умела и любила разговаривать. Мое участие вэтом процессе не требовалось. Хватало ритуального "Доброе утро, дорогая", и я мог быть свободен на день. А если мне не удавалосьвечером вставить "Иди ко мне", то и на ночь тоже. Неожиданность седьмая.
Звука собственного голоса ей было недостаточно. На кухне пело радио "Максимум", в комнате бубнил телевизор, а в спальне - магнитофон. И все это было музыкальным фоном к двухчасовомуразговору по телефону с подругой, во время которого мое счастьемигрировало по квартире с трубкой радиотелефона в руках. И не дай богбыло переключить канал! Выяснялось, что именно эту рекламу "Тампакса"разработал муж ее подруги, служивший в рекламном агентстве, и поэтомуименно ее она должна еще раз посмотреть, чтобы сказать ей свое мнение. И вообще она заглатывала телевидение целиком. Попытка сменитьпрограмму хотя бы на время рекламы вызывала у нее головокружение имигрень не короче трех дней. Неожиданность восьмая.
Моя любимая распространялась по квартире соскоростью наводнения. Любая свободная плоскость на уровне глаз и вышезаставлялась статуэтками и подсвечниками, любой стол и подоконникукрашался вазочками и салфетками. Мои книги испуганно забились подальним углам. Любой стул и кресло завешивались халатами и колготками.
Сесть так, чтобы тут же не подскочить от крика "Помнёшь! Я толькопогладила!" мне удавалось только в единственное кресло передтелевизором. И то лишь потому, что я его ревностно охранял. А стул накухне пришлось заменить табуреткой, чтобы на спинке ничего не висело.
На нее можно было спокойно сесть, согнав кота, которого она подобралана улице на третий день нашей совместной жизни. Неожиданность девятая. Она свято блюла заветы Ленина: "Социализм - этоучет". И пусть социализм кончился, учет и контроль были постоянны. Почему ты приехал с работы на восемь минут позже обычного? Кто тебесейчас звонил? Кому ты сейчас звонил? Куда делись те пятьдесят рублей, которые я тебе дала позавчера на обед? А что было на первое?
А вчераты сказал, что рассольник... Где ты обедал?
