Родителям нашим посвящается - Любишь? – улыбнувшись, спросила она.- Люблю, – ответил он, уплетая с удовольствием тёплый жульен, который она ему заботливо протягивала на ложечке.- Ты знаешь, Вика, я всегда любил жульены, - он прожевал, после чего добавил, - Особенно приготовленные тобой. Этот тоже неплохой, но твой намного лучше. Николай пригубил немного белого сухого вина и улыбнулся.- Разве только одни жульены? - игриво спросила Вика и протянула ему ещё одну ложечку. Николай скушал любимое угощение, улыбнулся и закурил. В зале, где они сидели за маленьким столиком, тихо и ненавязчиво струился джаз по лёгким волнам изысканного табачного дыма скользили нотки женских духов танцевали две или три молодые парочки и услужливо хлопотали официанты у столиков. Всё вроде бы было как обычно.
Как везде. Но Вика чувствовала себя счастливой. Она забыла, когда в последний раз они вот так, вдвоём с мужем, выбирались куда-нибудь в центр - посидеть в ресторане или кафе. В последнее время он делал такие предложения редко. Они даже перестали ходить в театр или кино.
Работа. Семья. Дети. Всё, вроде бы, обычно. Как у всех. Год назад он перенёс инфаркт. Лечился.
На боли в сердце он больше не жаловался и стал жить прежней жизнью – в бешеном ритме, как он и привык. В его шестьдесят с небольшим, он, уже будучи на пенсии, продолжал работать. Писал статьи дома и на полставки преподавал в своём институте. Просто так сидеть без дела он не мог. Деньги были не так важны, но ощущение быть кому-то нужным, востребованным заставляло его работать. Он сделал ещё один глоток белого вина, заглянул ей в глаза и как-то немного грустно улыбнулся:- Ты знаешь, дорогая, а ведь я тебя люблю! Я это только сейчас понялВика чуть было не уронила ложечку с жульеном и внимательно посмотрела на мужа.
Она почти забыла эти слова. За 30 лет совместной жизни она слышала их всего трижды: до свадьбы, при рождении сына и сейчас. Казалось бы, странно? Нет! Все эти годы он выражал свои чувства иначе – поступками, действиями. Сейчас несколько слов Николая были для Вики той силой, которая окрыляла её и заставляла чувствовать себя настоящей женщиной. А ещё он любил дарить ей цветы. Причём, часто и много. Летом – от луговых простоцветов до шикарных пионов и гладиолусов из их сада.
Весной, осенью и зимой – тепличные и привозные тюльпаны с розами. Он всегда дарил ей цветы, но почти никогда не говорил: «Я тебя люблю».Он взял её длинные худые пальчики в свою ладонь и поцеловал: «Как всегда, холодные. Как и 30 лет назад…»- Коля, какая у тебя горячая ладонь!
Помнишь, зимой, когда мы с тобой только познакомились, и мы, как дети, играли в парке в снежки, ты неожиданно обнял меня? Мы, поскользнувшись, упали в сугроб и долго смеялись. Ты прикоснулся горячей ладонью к моей щеке и произнёс: «Я люблю тебя. Будь моей женой?»- Помню, Вика, помню. А потом, через год, у нас родился сын. И я стал работать в бешеном темпе, как никогда. Потом к нам переехала твоя мама, и ты вышла на работу. Мы каждый день приходили уставшими домой, и у нас не оставалось времени даже на самих себя.
И по выходным был тот же самый быт затем - дача, подработки на дом и 6-тичасовой сон. Мы иногда ссорились, скандалили, но наша спальня и кровать почти всегда становились местом примирения. Потом второй ребёнок, и снова пелёнки и бессонные ночи… Вскоре наши дети стали подрастать, а мы - волноваться за них. И ссорились мы уже не только друг с другом, но иногда и с детьми. Опять эти бессонные ночи, нервы, усталость. И мой инфаркт… Прости меня, ведь я к тебе не всегда хорошо относился. Прости. По щеке Вики скользнула слезинка.
Потом ещё одна. Николай молчал и смотрел на неё.- Коленька, не надо. У нас всё было хорошо - ведь мы вместе и у нас прекрасные дети. Ради этого стоило жить.- Да. Дети, семья, работа… Это хорошо. Но что-то здесь не так. Не должно быть именно так. А где же счастье, которое мы так ждали со времён молодости? Где же она, эта прекрасная и чистая любовь и романтика?
Где всё? Вика улыбнулась:- Мы это незаметно задушили собственными руками в погоне за ритмом жизни, за успехом, домом, машиной, дачей и, прости, детьми. Разве дети наши - это не то счастье, о котором мы мечтали?- Наверное, так… Прости меня, ласточка моя, давай лучше выпьем. Я тебе хочу что-то сказать: ты знаешь, как я редко говорил тебе тёплые слова. Может быть, теперь настало время… За тебя, ненаглядная ты моя любовь!
За тебя, моя женщина! Поздравляю тебя с 8-м марта!***За столом на кухне сидели Антон и Вика. Пространство большой кухни освещал мягкий ненавязчивый свет настенной «ракушки». На столе – ваза с тюльпанами в окружении маленьких мимозок и подснежников в стаканчиках рядом - праздничная еда, горящая свечка, бутылка муската, пачка «Vogue» и раскрытый фотоальбом. Вика сидела и смотрела на две фотографии в альбоме. Те единственные две фотографии, которые были сделаны ровно год назад в кафе: «Николай дарит Вике букет цветов» и «Он обнимает её за плечи, а в другой руке держит её ладонь и целует». Любезный официант их сфотографировал перед тем, как они покинули заведение.
