Кирилловна после праздничной службы в храме не торопилась домой. Там ее никто не ждал. Мужа давно похоронила, а еще раньше - двух сыночков: оба погибли в Афганистане. Уже после их смерти, изнывая от тоски, в первый раз пошла она в храм, да и нашла там успокоение своей истерзанной горем душе. Тяжело ступая больными ногами по разбитому тротуару, она дошла до автобусной остановки, чтобы передохнуть на скамейке и продолжить путь – до дома еще три квартала, а транспорт туда не ходит. На остановке было многолюдно. Но подъехал автобус, а за ним другой – и осталась здесь сидеть одна худенькая девчонка, на вид лет шестнадцати. Она забилась в самый уголок и уставилась на свои изрядно поношенные ботинки.- А ты что же не поехала? – спросила ее Кирилловна, - тут только два маршрута проходят, других автобусов нет. Или ждешь кого?
- Не жду я никого, и ехать мне некуда, - хмуро ответила девчонка.- Тогда помоги мне дойти до дома – я тут недалеко живу, а то ноги совсем не слушаются. Та с готовностью встала и, взяв Кирилловну под руку, подняла ее со скамейки.- Как зовут-то тебя?- Катя.- Катерина, значит.
А я Кирилловна буду. Вот в церковь ходила – одна отрада. Хоть и трудно ходить, а иду. И тебя, видно, Бог послал, чтобы помогла мне. А ты тут что делала?- В больнице была.- Заболела что ли?- Хуже - Как так?- Анализы сдавала, чтобы аборт сделать - Да ты что, Катерина? Тебе лет-то сколько?
А муж твой где, а родители? Кирилловна даже остановилась от неожиданного признания. А девчонка, вытирая слезы, продолжала:- Восемнадцать мне через неделю. Нет у меня никого - сирота я. В детдоме всю жизнь жила, потом в училище училась. Вот недавно диплом портного получила, с отличием. Дружила я с парнем из хорошей семьи – познакомились в городском парке.
Влюбилась я в него, не могла ему ни в чем отказать, уступила… А родители его, как узнали, что я без рода без племени, так и запретили со мной встречаться. Он и послушался.- А ты сказала, что ребеночка ждешь?- Сказала.
А он денег дал на аборт, извинился и ушел.- Да нельзя же это делать, Катя! Грех-то какой - за всю жизнь не замолишь! Душа невинная уже живет в тебе.
Она-то за что должна смерть принять?- Так нет у меня другого выхода! – уже рыдая, причитала девчонка. – На работу не возьмет никто беременную, жить негде – из общежития выгонят – нас предупреждали. А я верила ему, надеялась… Конечно, сама виновата. Только что же теперь делать-то? Я вот сидела на остановке, смотрела на крест церковный и думала: если есть Бог, пусть поможет мне. Да только есть ли Он?- Есть, - сказала Кирилловна, достала из кармана платок и протянула Катерине, - даже не сомневайся. И слезы вытри. А то соседи еще что подумают.
Через два двора наш поворот, а там второй от угла дом. Они продолжили путь в молчании. И на память Кирилловне пришло то, в чем каялась со слезами, но все же осталось рубцом в душе, а иногда и незаживающей кровоточащей раной. Еще в школе бойкая Тоська, как звали тогда Кирилловну, активистка и комсомолка, без ума влюбилась в секретаря райкома Костю. Конечно, никому в этом не признавалась. Она была комсоргом школы и частенько захаживала в райком. А однажды засиделась до позднего вечера, составляя отчеты и планы в «красном уголке». Когда сюда зашел Костя, она и обрадовалась, и испугалась. А он закрыл дверь на ключ и, ни слова не говоря, стал ее раздевать.
От стыда и страха Тоська не издала ни звукаЧерез три недели, когда ее вырвало после завтрака, мать догадалась о Тоськином положении. Она работала в больнице, и ей не составило труда быстро решить возникшую проблему. А Костя так никогда и не узнал ни о чем, потому что уехал через несколько дней после того злополучного вечера. Тоське было только шестнадцать, но теперь-то она понимала, что это не могло служить оправданием ее безмолвного согласия на аборт. Потом просто хотелось забыть об этом, будто и не было ничего. Тоська потом избегала парней. Уже многие подруги повыходили замуж, а она даже и не встречалась ни с кем. А одним субботним вечером случайно познакомилась с приятным пареньком.
Они долго бродили по знакомым улицам. А утром началась война. Провожая Гришу на фронт, Тося обещала ждать. И дождалась. Не испугало ее, что вернулся жених калекой без ноги. А к другим-то и вовсе лишь похоронки пришли.
Поженившись, жить пошли к свекрови в большой дом. Мечтали о детях. Но прожили год, пять лет, а потом десять и пятнадцать, а детей все не было. Когда ей перевалило за сорок, то и надеяться перестала, что сможет когда-нибудь стать матерью. Тут что-то стало с нею происходить неладное – думала, что заболела. Пошла по врачам. А ей говорят, что беременность, двойню ждите. Почему тогда сжалился над ней Господь, послав такое утешение? Кирилловна и по сей день понять не может.
Восемнадцать счастливых лет прожила она с мужем и с детками. Ей бы благодарить Господа каждый день, а она не ценила даров Его, еще и роптала, что то не так, да другое не эдак, да и в храм дороги не знала. И разрушилось ее счастье вмиг, когда получила сообщение о смерти обоих сыновей. Через месяц похоронила и мужа
