Почти у каждого бенинца есть какой-нибудь родственник, пусть и не самый близкий, но который служит в городе на хорошей, как у нас говорят, «хлебной» должности. Он обязательно, из последних сил будет помогать своей бесчисленной малоимущей родне - таковы традиции. Иначе ему не позавидуешь: мертвые предки поднимутся из могил и устроят ему такое, что он сразу образумится, а если не образумится, они быстренько переселят его к себе и уж там-то разберутся с ним по всей строгости и справедливости. Все это мне рассказывал сержант бенинской армии, невысокого роста человек лет тридцати пяти. Тело у него было худощавое и сильное, а лицо - грустное и задумчивое.
Звали его Люсьен. За разговором он очень много курил и, когда я посоветовал ему беречь здоровье, он с серьезным и спокойным видом спросил:- Зачем?- Чтобы пожить подольше, - нашелся я.- Зачем? - задал он все тот же вопрос. - Не нужно подолгу задерживаться на этом свете. У меня много детей - им надо освобождать место на земле. дружной семье - Большие у тебя дети?
- поинтересовался я. Сержант тепло улыбнулся при мысли о детях:- Разные. Старшему шестнадцать. Младшей дочке два года. А всего их у меня..., - он задумался на секунду, - ...их у меня девять.- Трудно, наверное, с ними?- Трудно деньги для них зарабатывать. А так с ними хорошо.
Я люблю дома бывать. Побывал у него дома и я. В то время я работал в Бенине переводчиком. И регулярно покупал у Люсьена парную свинину. Он держал маленькое свиноводческое хозяйство, дававшее ему неплохой доход. Жил он на окраине печально знаменитого города Уида, в прошлом - центра работорговли в Западной Африке, на берегу Атлантического океана среди кокосовых пальм и манговых деревьев. На русских картах пишут Вида или даже Видах, но, по-моему, напрасно, а раньше европейцы, африканцы и американцы называли это место Невольничьим берегом.
Одноэтажный каменный дом под тростниковой крышей, просторный двор, по которому снуют домочадцы, бродят куры, утята, низкорослые козы с выпуклыми светло-рыжими боками и короткими рожками. В тени под каменным забором спят несколько свиней черной масти. Молодые и пожилые женщины чистят песком закопченные кастрюли, возятся у сложенных во дворе каменных очагов, из которых клубится дым, стирают белье в больших пластиковых тазах и в таких же тазах купают своих упитанных гладкокожих младенцев. Купают они их очень часто и подолгу и так старательно трут при этом мылом, словно собираются отмыть добела.
Посреди двора растет большое манговое дерево с густой темно-зеленой кроной, усыпанное спелыми желтыми плодами. Под деревом в окружении многочисленной голопузой ребятни сидит седой старик в цветастых одеждах. Это отец Люсьена - самый старый член семьи. Он смотрит в небо и величественно молчит.
Время от времени на землю падает плод манго. Дети с криками бросаются к нему и, отталкивая друг друга, пытаются завладеть им. Старик сердито ворчит, и дети послушно несут упавший фрукт ему. Иногда он его съедает сам, иногда прячет куда-то под одежды, чтобы потом поделить урожай между всеми членами семьи. Разделывая свинью, Люсьен то и дело отдает на местном языке различные указания своим детям: что-нибудь принести, отнести или подержать, а когда кто-то из них ошибается, он кричит на французском: «Эмбесиль!», что означает «глупец». Особенно бестолковым или непослушным достаются звонкие подзатыльники. Однажды, после очередной закупки мяса, Люсьен предложил нам отобедать. Стол был накрыт в небольшой чистенькой комнатке с побеленными стенами, со скромной деревянной мебелью, потемневшей от времени и влажного солоноватого бриза, постоянно веявшего с моря. На обед подавали печеную козлятину - самое изысканное в Бенине мясо, очень нежное и сочное, принадлежавшее, видимо, одной из аппетитных карликовых козочек, фланировавших во дворе.
Гарнир был представлен кусочками жареного иняма - огромного поленообразного картофеля. Мы извлекли из кейса бутылку водки. Хозяин не стал возражать и более того - принес из соседней комнаты несколько бутылок пива, словно всю жизнь следовал русской пословице «водка без пива - деньги на ветер».Отец Люсьена не пришел обедать. То ли он не любил мясо с картошкой и довольствовался падающими с дерева манго, то ли еще по какой причине. Вообще-то в странах, где издавна процветает межродовая кровная месть, кушает за столом первым самый старый член семьи.
Он пробует поочередно все блюда, а родня терпеливо ждет и смотрит, что с ним будет. Если дедушка поел нормально, значит всем можно. Видимо, здесь обстановка была более спокойная, и мы не стали настаивать на присутствии старейшины рода. Дети то и дело заглядывали в открытую дверь, шарили по столу глазами и глотали слюни. Они не были допущены к трапезе. Не потому, что для них не хватило бы еды, а чтобы они не мешали гостям общаться с хозяином. Именно с хозяином, потому что женщина, подававшая на стол и представленная как жена Люсьена, была проворна, улыбчива и бессловесна. Идеальная супруга!
