Рождественская всенощная порадовала сердце Тамары. Службу простояла легко. Но только вышла из храма в ночь, как ее охватила прежняя печаль. Бездетность – худшее наказание, какое могло только быть в ее жизни. Первый муж потому и бросил, что не смогла родить ему ребеночка. Со вторым, Василием, два года как обвенчались, а деток все нет. Врачей всех обошла, те только руками разводят – здорова. Обследовали Василия – и здесь порядок. Тамара бы, наверное, умом тронулась, да Господь не дал. На каждой исповеди батюшке каялась в том, что не может нести больше этот непосильный крест – бездетность.
Батюшка напоминал об Иоакиме и Анне – родителях Богородицы, которые дождались свое чадо в преклонном возрасте, призывал к смирению и молитве. А все советовали усыновить ребеночка. Тут Василий противился. Что поделать? Приходилось опять смиряться. А батюшка нашел для нее послушание: нянечкой в детское отделение к брошенным деткам пристроил. Полдня Тамара в аптеке работала фармацевтом, а потом спешила к своим подопечным. Но и там тяжко ей было. Одно то, что вынуждена была смотреть на детские страдания, уже разрывало сердце на части.
Но кто с мамками, тех жалко, да не так, как брошенных. Ведь те же как будто понимают, что нет родных людей для них на свете: не капризничают, не требуют внимания так, как другие, что при мамках. Сидят в своих кроватках часами одни, когда играют сами, а когда и плачут. Нянечек да медсестер на всех не хватает, чтобы просто переодеть грязные штанишки, не то чтобы поиграть или погулять с ними. Такие помощники, как Тамара, здесь - настоящее спасение. Ни от какой работы не отказываются, а все делают на совесть. Но и сердце-то не камень. Только прикипит Тамара к какому-нибудь мальчонке или девчушке, так обязательно найдутся усыновители. И радуется, с одной стороны, что в семью сиротку забирают, а с другой, чувствует себя так, будто своего ребеночка отдает в чужие руки.
Двум месячным малюткам, которых шестнадцатилетние мамы из роддома не взяли, быстро нашлись родители. У деток нарушений в развитии было очень много, хорошо в семьи благополучные попали – будет должный уход. А все равно скучала по ним Тамара. Но не так, как по трехлетней Машеньке. Мать ее лишили родительских прав. Старших братика с сестричкой сразу в детдом оформили, а малышка вся насквозь светилась от истощения. Ее в детское и поместили, туда же, где и отказные.
Словно загнанный зверек, брошенный в клетку, так смотрела на неприветливый мир эта малышка. А сама едва держалась на тоненьких ножках. С ложечки ее выкармливала Тамара. За свои деньги покупала ей фрукты, что-нибудь вкусненькое. Оттаяла Машенька, через полгода было ее уже не узнать – крепенькая говорунья, красавица.
Крестил ее батюшка, а Тамара водила на причастие в молельную комнату при больнице. Там и приметила девочку одна верующая женщина – муж ее проходил лечение, а она за здравие свечи ставила. Машеньку в детдом уже готовили. Тамара плакала украдкой каждый день, как узнала. Но тут пришла та женщина с мужем, документы оформили и забрали девочку. Ох и позавидовала им Тамара! Каялась на исповеди. Батюшка сказал: «Терпи!
Будет и тебе утешение!» Было, но недолго. Сердце заходится от боли: сегодня забрали шестимесячного Сереженьку. Как его Тамара полюбила! Почти с первых дней ходила за этим отказничком – мать от него отказалась сразу после рождения. А он такой хорошенький, прямо ангелочек!
Тамара и купала его, и кормила, и играла с ним, и гуляла. Как он к ней ручки тянул - узнавал! Домой уходить не хотела, Василий уже сердился, что долго задерживалась. А у нее и дома все мысли о Сереженьке. Теперь нет и этой отрады в ее жизни. Снова тоска. Снег хрустел под ногами. На чистом небе горели крупные звезды. «Где же ты, Рождественская Звезда, там, среди этих бесчисленных маленьких ярких точек, самая яркая, указавшая путь пастухам и волхвам к Спасителю?
Укажи и мне мое спасение!» - молила Тамара. Сердце ее сковала такая печаль, что хотелось не плакать, а рыдать, выть в голос. И упала она на колени возле тонкой березки, укутанной снегом, и, подняв глаза в черное, усыпанное звездами небо, почти закричала:- Господи, сжалься, пошли мне утешение!
И долго не вставала с колен, читая молитвы. Домой добралась к утру. Василий спал. Она затеяла пирожки, стала разделывать мясо, готовить салат. Ждали сегодня гостей – родителей Тамары, свекра со свекровью, золовку с мужем. По дому потянулся запах жареного мяса, свежей выпечки. Вышел Василий:- Когда ты встала, Томушка? Она улыбнулась и чмокнула его в щеку:- С Рождеством, Васенька! Я сейчас тут похлопочу и сбегаю в детское – с Никиткой и Варенькой погулять.
А к обеду вернусь, ладно?- Так выходной же, Томушка! А ты опять на работу!- Вась, ну некому же будет с детками погулять. Так я хоть на часик, ладно? Василий кивнул.
А Тамара засобиралась. Конфет и фруктов набрала в пакет, да игрушки заранее купила. Никитка и Варенька – годовалые двойняшки, которые только поступили в отделение. Говорят, что долго они не задержатся: едет их отец из Сибири, хочет забрать.
А мать их наркоманка за воровство в тюрьму угодила. Детки были на попечении бабушки. Да расхворалась она: с воспалением легких в терапию положили. А двойняшек – в детское. Тут и отец объявился.
