- А хочешь, я тебе челюсть сломаю? – Миша держал в одной руке монтировку, постукивал ею по ладони второй руки. Посмеивался, поплевывал сквозь зубы.- Я ни при чем! Я ее не трогал! Она самаМиша сделал выпад. Легонько, как бы шутя. «Профессор» согнулся, закашлялся. Его вырвало.
- А сейчас я тебя, гниду, заставлю все сожрать, что ты здесь наблевал, - Миша начал злиться. До этого он был в отличном расположении духа. И то, что этот очкарик поломал фрезу, не играло абсолютно никакой роли. Вон их сколько – железяк этих! Но блевать в цеху! Это, он, козел, зря...Миша – большой человек. Он старший мастер на заводе. Его боятся подчиненные, его ненавидят рабочие. Заместитель директора, задавая Мише вопрос, смотрит почтительно ему в рот, ожидая ответа.
Смотрит снизу вверх, ждет. А Миша отвечает неторопливо, взвешивая каждое слово. Он поступает так намеренно. Он уверен, что его изречений так и надо ожидать – почтительно, затаив дыхание. Каждое слово Миши – на вес золота. Миша с ума сходит от ощущения своей власти, от того, что он может вот так вот, запросто дать кому-то под дых, высморкаться в чью-то рубашку, вытереть ноги об кого-нибудь.
Иногда он смотрит телевизор на работе. Ему очень нравятся фильмы про концлагеря и фашистов. Миша мечтательно представляет себя на месте очередного киношного душегуба, и он очень жалеет, что не может убить кого-нибудь прямо на рабочем месте. Подчиненные думают, что у Миши не все в порядке с мозгами. Они пораскрывали бы рты и попадали бы в обморок от удивления, если смогли бы увидеть Мишу вне стен заводаТихая улочка на окраине города, однотипные «хрущевки», узенькие дворики, утопающие в зелени.
Миша идет домой. Чем ближе он к своему парадному, тем медленнее его поступь. Он останавливается у каждого столба, читая глупейшие объявления типа «сниму порчу», он разглядывает припарковавшиеся у обочин дорог машины. От неизбежного никуда не деться, и вот Миша уже перед своим домом. Поднимает глаза, видит окна второго этажа.
На балконе стоит человек. Женщина. Смотрит в его сторону, прищурившись. Резко развернувшись, уходит с балкона.
Миша ищет спасательные фигуры под парадным. Соседей, которые могли бы чуть-чуть задержать, отодвинуть неизбежное. Отдалить своими вопросами «за жизнь» то, что уже катится на него со скоростью снежной лавины. Под парадным пусто. Сегодня футбол. Миша - страстный болельщик, но он не смотрел матчей уже давно. Он матчи слушает по радио. Говорят, в пятидесятые годы это было нормальным явлением – слушать передачи с футбольных полей по радио.
Сейчас такое нормальным не считается. Но Миша давно перестал ощущать мир, в котором живет, нормальнымОн открывает дверь своим ключом, тихонько, чтобы не задеть ничего в коридоре своим массивным телом, продвигается к вешалке.- Ты на мой туфель наступил! Миша вжимает голову в плечи. Его прошибает холодный пот от звука этого голоса. Он так старался ничего не задеть - Придурок ты какой-то! – добавляет голос, - все тупее и тупее день ото дняЕсли бы сейчас у Миши спросили: «Что ты нашел в Тамаре?» - он не нашелся бы что ответить. Тогда, двадцать лет назад, она казалась ему красивой.
Сейчас, рассматривая фотографии тех дней, он отлично видел очевидное – она вовсе не была красавицей и в двадцать. А теперь-то уж и подавно… Второй подбородок появился спустя год после свадьбы, когда Тамара ходила беременная Юлькой. Юля родилась, все были счастливы. Счастье сменилось буднями, двойной подбородок сменился тройным. Мише даже поначалу импонировала роль «подчиненного», о чем он частенько говаривал и Тамаре.
Ты моя Царица Тамара, «приказывай, все исполню», и в таком духе. Жене командовать нравилось. Со временем, когда он спохватился, было уже поздно. Царица Тамара плотно втиснула необъятное седалище в трон, и вытянуть ее оттуда не смогли бы и десять Миш - Есть иди, - бросила жена холодно. Миша прошел на кухню, сел за стол.- Ты посмотри на свои руки, - тихо, скривив на лице гримасу отвращения, прошипела Тамара. Миша посмотрел:- А что, руки как руки - Ты, быдло, иди мойся!- Так ведь ты меня кушать позвала, - не понял Миша.- Ну, все… С таким кретином жизнь связать…
- Тамара делает вид, что ей жарко. Обмахивает необъятное тело полотенцем. В масштабе ее габаритов полотенце смотрится носовым платком. Миша покорно идет мыть руки. Смотрится на себя в зеркало. «Я ведь мужик! По столу хряснул бы, пару раз гаркнул бы…» Он разогревает себя, готовясь к контрнаступлению. Выходит из ванной:- Слушай, меня достало уже!..- Что-о?! – перебивает его жена, - что ты там бормочешь?
Что тебя достало? – последнее слово с нескрываемым злым сарказмом.- Это… - Миша теряется, - да, я это… На работе, говорю, - он похож на шарик, из которого выпустили воздух.- А-а-а… - протягивает жена, смерив «благоверного» презрительным взглядом. Уходит в комнату. Миша торопливо проглатывает ужин, осторожно, внимательно глядя под ноги, подходит к дверному проему:- Тамара… Это… Я машину посмотрю, а? Молчание.
- Тамара… - вновь начинает Миша.
