«И как это столько лет вы жили без компьютера?!» - серьезно вопрошает дочь, лениво прислушиваясь к нашим воспоминаниям о счастливом и беззаботном детстве. Ну как объяснить ребенку ХХI века, который печатать научился раньше, чем писать, что замечательная была жизнь и без компьютера?!! Да и сейчас была бы не хуже. Конечно, пришлось бы практически заново учиться ходить, разговаривать, писать и считать. Но труд, говорят, сделал из обезьяны человека, а человек сделал компьютер, чтобы максимально облегчить себе труд. Если у нас не было музыкальной школы, уроков танцев, гимнастики, шахмат или спортивного ориентирования, то есть, если у нас ещё оставалось свободное от уроков и домашних обязанностей время, мы гуляли с друзьями, бегая к реке, чтобы посмотреть на приплывший лайнер, или в канцелярский магазин за тетрадками и карандашами, или в библиотеку за новыми книгами, или просто сидели во дворе на качелях и болтали обо всем на свете. А дома, чтобы поболтать с подружкой, приходилось сидеть в коридоре на неудобной табуретке, отгоняя нетерпеливых соседей и потирая покрасневшие уши каждые полчаса.
«Вот видишь, мама, - сказала наша кибер-девочка, – А теперь вместо этой беготни нужно просто включить компьютер и выйти в Интернет». "Ты права по-своему", - снисходительно усмехнулись мы и вернулись к своим форумам и чатам, ещё не ведая, что совсем скоро нам всем придется вернуться в «каменный» докомпьютерный век и вспомнить «детство».Первое, что делает наша дочь утром, ещё не открыв глаза, это включает компьютер большим пальцем ближайшей к нему ноги. Потом она переворачивается на другой бок и ждет, когда фанфары Windows возвестят ей о начале нового прекрасного дня. Но однажды, по так и невыясненным причинам, утренний запуск оказался неудачным. Вместо привычного до оскомины сигнала подъема, извергнув град ругательств и угроз на враждебном нам, неуверенным пользователям, языке, компьютер издал истошный писк и, мигнув на прощанье монитором, залил комнату синим холодным светом. Мгновенно подскочившая Соня в ответ издала не менее истошный вопль: «Мама!
» - и стала искать очки. Естественно, на крик 14-летнего ребёнка невозможно не отреагировать, и я через мгновение стояла рядом, также недоуменно таращась на голубой экран. «Спокойно, - сказала я, - без паники. Возможно, это просто профилактика. Иди в школу, мама разберется».Когда через несколько часов ребенок, вернувшись из школы, вопросительно, с надеждой посмотрел в мои глаза, я так же обреченно и беспощадно покачала головой. Соня заперлась в комнате и отказалась от обеда.
Немного поразмыслив и собравшись с духом, я решила попросить помощи у нашего местного сисадмина. Папа в детской играл с Аней в паровозики. Невероятно жаль было нарушать эту идиллию. Думала я, думала, как бы это сказать помягче, чтобы наш папа не сразу заорал, что нам в руки ничего сложнее калькулятора давать нельзя, и сказала: "Помнишь, дорогой, ты хотел Сонин компьютер выбросить? Ну так он сам покончил с собой..." Папа мрачно поставил паровозику колесо на место и прошел на место катастрофы. Выставил всех из комнаты и принялся за реанимацию.
Периодически он выскакивал с выпученными глазами, забегал в туалет и молча возвращался. Я тихонько заходила, задавала дурацкие, разумеется, вопросы, которые естественно игнорировались, и возвращалась "туда, где мне самое место". Через несколько часов он возвестил изнемогающей от неопределенности публике, что пока он ничего сделать не может. Придется менять маму и мозги.
Ну, насчет мозгов я, может, и была согласна, но по поводу мамы собралась уж было робко возразить, когда папа добавил, что процессор, видимо, тоже придется менять. Сначала мы все даже немного обрадовались. Ну, кроме Сони, конечно. Наконец ребёнок обратит своё внимание на реальный мир, на родителей, сестру, книги, своё отражение в зеркале, зелёную траву и даже магазины.
И правда, после двухдневного траура она взбодрилась, вдохнула осторожно немного свежего воздуха и съездила в библиотеку. На третий день она прогулялась с подружкой по магазинам, а на четвёртый не выдержала и попыталась партизанскими методами воспользоваться моим компьютером. Я сжалилась, но проверкой почты дело не ограничилось, и я прикрыла доступ. Дочь попробовала подойти к проблеме с другой стороны. Навела порядок в комнате, погуляла с сестрой и даже пыталась приготовить оладьи без помощи Интернета. Мы с папой тихо радовались, обсуждая, стоит ли вообще восстанавливать развалины.
Компьютерная зависимость. Интернет-зомбирование. Деградация личности... Глумился особенно папа, но недолго. Всего лишь до тех пор, пока трагедия не коснулась его самого. Причём не просто коснулась, а реально долбанула по самому больному месту. В один такой же тихий и прекрасный для кого-то день папин ноутбук высказал ему всё, что он думает о его методах воздействия на его мозг, и напрочь отказался от продолжения сотрудничества. Компьютер оказался восстановлению неподлежащим, совсем.
Такого выражения лица я не видела у мужа даже перед свадьбой... Два дня он молча, сосредоточенно, почти отказавшись от еды и секса, пытался договориться с бездушным куском железа и пластика, применяя методику запугивания и угроз. На третий он сдался и даже взял в руки книгу...
